Еще кругом ночная мгла. Еще так рано в мире, Что звездам в небе нет числа, И каждая, как день, светла, И если бы земля могла, Она бы Пасху проспала Под чтение Псалтыри.
Еще кругом ночная мгла. Такая рань на свете, Что площадь вечностью легла От перекрестка до угла, И до рассвета и тепла
Еще тысячелетье. Еще земля голым-гола. И ей ночами не в чем Раскачивать колокола И вторить с воли певчим.
И со Страстного четверга Вплоть до Страстной субботы Вода буравит берега И вьет водовороты.
И лес раздет и непокрыт И на Страстях Христовых, Как строй молящихся, стоит Толпой стволов сосновых.
А в городе, на небольшом Пространстве, как на сходке, Деревья смотрят нагишом В церковные решетки.
И взгляд их ужасом объят. Понятна их тревога. Сады выходят из оград. Колеблется земли уклад: Они хоронят Бога. И видят свет у царских врат, И черный плат, и свечек ряд, Заплаканные лица — И вдруг навстречу крестный ход Выходит с плащаницей, И две березы у ворот Должны посторониться.
И шествие обходит двор По краю тротуара, И вносит с улицы в притвор Весну, весенний разговор, И воздух с привкусом просфор И вешнего угара.
И март разбрасывает снег На паперти толпе калек, Как будто вышел человек, И вынес, и открыл ковчег, И все до нитки роздал.
И пенье длится до зари, И, нарыдавшись вдосталь, Доходят тише изнутри На пустыри под фонари Псалтырь или Апостол.
Но в полночь смолкнут тварь и плоть, Заслышав слух весенний, Что только-только распогодь — Смерть можно будет побороть Усильем Воскресенья.
Тебе, подобию Творца, Не избежать того венца, Что связан из колючих терний, Венца, в который свиты строфы, И вновь видение Голгофы Мне затмевает час вечерний. Мне затмевает час вечерний Тоска и слабость, дрожь боязни, Видение жестокой казни, И крики ждущей крови черни, И звук бичей, холодный, мерный, Душа, уставшая от битвы, Прощальный проблеск – плач молитвы, И сон учеников неверных, Маслин серебряные кроны, Склоненье их в струи Кедрона, И блеск Звезды, живой, как чудо, Толпа рабов, толпа холуев В уста последний поцелуй От одного из них – Иуды... Ерусалимские палаты, Допрос поспешный у Пилата, И Иудеев клич в день судный, И склон горы с покровом скудным, О, мука смерти так проста! – От крови теплый брус креста, И смертный час после полудня. Свершилось. Пусто. Умер Бог. Таков сюжет, таков итог Идеи вечной искупленья. Три дня беззвучны и глухи, Бог умер, наши взяв грехи, Вселив надежду Воскресенья...
Людмила Колодяжная.
------------------------------------------
Страстная пятница
Апрель прельщает ласкою всегдашней, и в борозде живая жажда бродит, но, сеятель, помедли перед пашней: Христос отходит!
Не трогай плуга, отложи мотыгу -- пусть в искушенье пахаря не вводит. Прислушайся к отчаянному мигу: Христос отходит!
Уже кровавый пот поит оливы, поет петух, и Петр глаза отводит. Пророк любви, страдалец терпеливый, Христос отходит!
Крестьянский лоб прорезала морщина, меня тоска полночная изводит, и слабый мальчик плачет, как мужчина: Христос отходит!
Еще кровит скрещенье перекладин, сухие губы судорога сводит.
Будь проклят хлеб, будь этот мир неладен - Христос отходит!
Снова сердце в переливном плаче Говорит о том, что Бог распят. Причитая глупо, по-ребячьи, У Его негаснущих лампад. В одичалом покаянном крике Что-то рвется и дрожит в груди. Все плывет: иконы, свечи, лики И распятье где-то впереди. О, душе, куда идем с тобою - В ад иль в рай, ты поскорей реши. Снова сердце в переливном вое Наизнанку вырвет плоть души. Солнце прячет свет, тепло и ласку, Шепот ветра стал похож на стон. Я еще не смею верить в Пасху, Потому что ныне страждет Он.
Комментариев нет:
Отправить комментарий